Рецепт идеальной мечты - Страница 61

– Извините, на другую помаду не заработала. – И пробурчала совсем уж под нос – как только с языка сорвалось, непонятно:

– Это только некоторые себе квартиры в новостройках покупают.

– Что-о?

Кажется, шефиня ее слова расслышала. И расслышала очень хорошо.

– Нет-нет, ничего, – пошла на попятный перепуганная Надя.

– Повтори, что ты сказала. – В голосе Дарьи Михайловны звенел металл. Ее рот возмущенно приоткрылся, и Наде показалось, что начальственные зубы-резцы превращаются в вампирские клыки.

– Вас видели на стройке нового дома! – отчаянно выпалила Надя. – И совсем уж безрассудно добавила:

– В рабочее, между прочим, время!

Ну и пусть ее уволят, надоело! Нет у нее сил терпеть эту грымзу! Шефиня откинулась в своем кресле и вдруг захохотала. Откровенно громко – в библиотеке никогда и никто раньше так не смеялся: не принято.

Сквозь смех Михайловна выдавила:

– Ты.., говоришь… Крючкова.., уже пришла? Это она тебе рассказала?

Надя виновато кивнула.

– Ай, молодец старушка!

Дарья Михайловна принялась вытирать потекшую от смеха тушь. Потом, все еще улыбаясь, спросила:

– На стройке, говоришь, меня видели? Где, в Бутове или в Капотне?

– На Соколе… – пискнула Надя.

– И что ж я там делала? Краном управляла?

– Нет. Просто ходили в каске, – пролепетала Надя.

– Ха-ха-ха! – опять залилась заведующая.

Надя еще никогда не видела, чтобы она так весело смеялась. Можно сказать, ржала. Куда только плохое настроение подевалось!

Митрофанова и сама заулыбалась – за компанию.

Молодец, Крючкова – благодаря ее сплетне такую грозу пронесло!

– Да, Крючковой точно пора к психиатру, – наконец успокоилась начальница. Наде явно удалось ее развеселить. Молнии в ее глазах погасли. Она заговорщицки подмигнула подчиненной:

– Знаешь, Надежда, я в метро, по пути на работу, прочитала гороскоп на сегодняшний день. Про меня там написано: "Многим боссам сегодня особенно остро захочется самоутвердиться за счет подчиненных". Так что извини. Говорила с тобой строго – но в соответствии с гороскопом. Сорвалась.

Каюсь.

Надя взглянула на Дарью Михайловну почти влюбленно. Молодец, тетка: умеет признавать свои ошибки.

"Но сколько сегодня событий! Как никогда!" – оценила Надя. Она наконец выпила чаю и продолжила сумасшедший день. Разбираясь в ящичках каталогов, краем уха слышала, как Дарья Михайловна отчитывает Крючкову за бестолковый, длинный язык, а та что-то виновато блеет в ответ. Свою мораль начальница закончила угрожающей фразой:

– А штрих-код с билета еще раз срежете – я лично добьюсь, чтобы вас из библиотеки исключили.

Надя, разгоряченная утренними приключениями, взяла в работе с каталогами бешеный темп и уже к часу пересортировала всю английскую историю двенадцатогопятнадцатого веков. Лихо перебирая карточки, она то и дело представляла Дарью Михайловну в строительной каске и весело улыбалась.

От дурацких карточек – работаешь с ними внаклон – у Нади заломило спину. В глазах щипало: каталоги заполнялись от руки, а разборчивым почерком библиотекари, как и врачи, не отличаются. Уже с двух часов Митрофанова начала поглядывать на дверь в зал: дожидалась сменщицы. Ей очень хотелось поскорее освободиться, поехать в полюбившееся Интернет-кафе и за пивом покопаться в своем почтовом ящике. Помимо Полуянова и поклонников-иностранцев, ей теперь и Димин друг Сашка писал – а письма, пусть электронные, Наде получать нравилось.

Надина сменщица. Кирка, позвонила без пяти три, сообщила: ее скосил грипп, судя по всему – гонконгский, потому что температура под сорок. Надя, разочарованная и уставшая, даже не стала спрашивать, отчего голос у Киры вполне бодрый, а в недрах квартиры – играет музыка.

– Кирка заболела, – доложила Надя начальнице.

Та нахмурилась, озабоченно застучала ногтями по стойке – сразу видно, домой не отпустит.

– Читателей сегодня немного, – умоляюще проговорила Митрофанова. – Да у меня и свои дела есть…

– Наденька, – ласково начала завзалом (чему Митрофанова противостоять не научилась, так это ее ласковости), – ты пойми, у нас сегодня совещание в пять.

"Я обязательно должна быть. А кто тогда в зале останется? Уж потерпи до вечера, ладно? Я тебе сверхурочные выпишу!

Надя только рукой махнула – Дарья Михайловна права, зал без присмотра не оставишь. Придется ей Интернет-кафе отложить. Или вечерком, часиков в десять, туда махнуть – если силы, конечно, останутся.

Впрочем, свои силы Надя явно переоценила.

После обеда читатели пошли сплошным потоком. Заказы делали сложные. Злились, что нужный талмуд у кого-то в пользовании ("Наверняка у профессора Проханова, он вечно мои книги уводит!"). А неутомимая Крючкова явилась к Наде ругаться, что в зале из окна дует, – пришлось на старуху цыкнуть и предложить ей заклеивать щели самой.

Длинный день сначала перерос в ранние сумерки, а потом – в черный бесконечный вечер, освещенный далекими всполохами городской иллюминации. Надю от усталости даже познабливать начало: две смены отпахать – это вам не шутка. После шести у нее вообще все из рук стало сыпаться. Она обрушила подшивку "Вечерней Москвы" – газеты разлетелись по всему залу, пришлось собирать и сортировать их по датам. Потом разбила склянку, в которой пускала корни веточка аспарагуса. А на закуску уронила сдаваемый профессором Чигашковым теологический трактат Джованни Бонавентуры – несчастный профессор даже (лаза закатил, зашептал: "Наденька! Это же четырнадцатый век! Он рассыплется!"

Дарья Михайловна, вернувшаяся с совещания у директора подобревшей, сама подняла трактат и Надю ругать не стала. Подтолкнула подчиненную к выходу: