Рецепт идеальной мечты - Страница 70

Прорицание это произошло, по преданиям, при следующих драматических обстоятельствах. До молодого мужа дочери, князя Василия Скопина, дошли отрывочные слухи о провидческом даре графа Потоцкого. Юный князь почитал себя мистиком – потому еще до женитьбы долго добивался свидания с графом-"прорицателем".

Семья Потоцких всячески старалась сему воспрепятствовать. Однако настойчивость князя Василия взяла верх.

И, по его настоянию, молодая чета, Мария Скопина-Потоцкая и князь Василий, сразу после венчания отправилась в Никитинское.

Муж, Василий Скопин, был немедленно принят тестем, уже изрядно безумным. В тот момент, говорят, старый граф Потоцкий сделал ему прорицание о том, что его молодая супруга – то есть дочь Потоцкого – умрет родами.

Молодой супруг чрезвычайно легко поверил в предсказание тестя. Чтобы прекратить с Марией всяческие отношения – и тем спасти ей жизнь! – он немедленно безо всяких объяснений в одиночку уехал из Никитинского. Однако рассказывают, что его поспешное бегство не спасло Марию Скопину-Потоцкую, "Семя, – как гласит предание, – уже было заронено". Через девять месяцев, в точно предсказанный старым графом Николаем Петровичем день, а именно 19 января 1823 года, Мария Скопина-Потоцкая, дочь старого графа, действительно скончалась при родах.

Ребенок остался жив. Это был мальчик. По настоянию отца, князя Василия, его назвали в честь деда, графа Потоцкого, – Николаем.

Воспитанием Николеньки, сначала с помощью мамушек и тетушек, всецело занимался его отец, молодой князь Василий Скопин.

Через несколько месяцев скончался старый граф Николай Петрович Потоцкий. Князь Василий Скопин с сыном переехали в Никитинское. Кстати, судьба уникальной библиотеки графа Потоцкого, состоявшей из многих томов по алхимии и астрологии, до сих пор неясна. Неизвестно, что сталось с рукописными тетрадями с предсказаниями, над которыми Потоцкий работал в последние годы жизни в Никитинском. Есть версия, что часть из них оказалась в знаменитой масонской библиотеке графа Уварова, сохранилась в архивах и еще ждет своего исследователя…"

* * *

Дима откинулся на подушки.

"Книги… Рукописи… Предсказания… Масонская библиотека графа Уварова…" – завертелось в его голове.

Он вдруг на секунду испытал восхитительное чувство, сродни любви или влечению: предощущение открытия.

Предощущение того, что детали головоломки вот-вот встанут на место. Что он вот-вот поймет, в чем дело.

"А ведь, кажется, именно масонскую библиотеку украли, в числе прочих рукописей, из "исторички-архивички"… Не там ли находились тетради старого графа с предсказаниями? Не в них ли все дело?.. Не в его ли тетрадях?.. Сколько, интересно, они могут стоить на черном рынке – если действительно сохранились? Тетради русского Нострадамуса… Это ж сенсация!"

Забыв о болезни, Дима отложил ноутбук, откинул одеяло, вскочил и пару раз прошелся по комнате.

"Ну, положим, русский Нострадамус, – возразил он сам себе. – Ну, допустим, сенсация. Но разве столько стоят эти тетради – чтобы ради них убивать ?А может…"

Тут журналиста озарило.

"Может, дело в том, что предсказания графа Потоцкого действительно, как утверждают современники, сбывались? А он взял и в этих тетрадях напророчил, как тот же Нострадамус, – на пять веков вперед? И на двадцатый век, и на двадцать первый, и на двадцать второй?"

Полуянов, чтобы унять возбуждение, закурил. Впервые почти за двое суток болезни сигарета показалась ему вкусной.

"Ну, допустим, даже и напророчил… – продолжил он рассуждать, расхаживая по опостылевшему номеру. – Да ведь прорицания – вещь смутная, темная. Понять ничего невозможно. Воспользоваться – нельзя… Вон сколько Нострадамус напророчил. И – что? Кому-то он помог? Кто-то стал от его предсказаний богаче? Или – смерти избежал? Как там, бишь, Нострадамус писал?"

У Димы была хорошая память на стихи. Еще в школьные годы он морочил головы девчонкам лирикой Гумилева и Маяковского. Поэтому он без труда припомнил катрен:

…Закон коммуны столкнется с противодействием.

Он будет крепко удерживать стариков.

Затем сметен со сцены, оставлен далеко позади…

"Да ведь понять, что это написано про крушение коммунизма, смогли только после того, как коммунизм крахнулся. А вот до того – ни фига. И так с любым нострадамусовским катреном.

Иное дело, если бы была точная дата. О, вот тогда можно было б играть на бирже, или организовывать эвакуацию, или распродавать земельные участки: зарабатывать деньги или людей спасать. Так ведь нет их, этих точных дат. И ни у кого их не может быть. Сверхчувствительный и умный человек может предвидеть будущее.

Иоанн с его "Откровением" тому пример. Или Жюль Берн с Уэллсом. Или, к примеру, Марк Твен, который предсказал поиск преступников по отпечаткам пальцев… Но никто из них ни для одного события не назвал точной даты. А без того все предсказания – фуфло. Использовать их невозможно.

И позариться на "русского Нострадамуса" (допустим, даже он был), на откровения безумного графа Потоцкого, может только сумасшедший.

А Пола – совсем не сумасшедшая. Ох, насколько она не сумасшедшая! Она – женщина, твердо стоящая на земле обеими ногами. Ее на такой мякине не проведешь.

Я ее знаю. Я, в конце концов, спал с ней. Она, наверное, в принципе может убить. Но… Она не будет убивать ради тетрадей безумного русского графа".

Дима почувствовал, что снова зашел в тупик.

Надежда на открытие, блеснувшая было перед ним, снова погасла. Она слегка поманила его к себе – и тут же исчезла.

Совсем как Пола.